![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Привет.
Поздрваляю с 1 сентября. Когда-то люди отмечали в этот день новолетие, так что поздравляю с данным днем aki с Новым годом!)
Что же касается 1 сентября aki дня знаний...
Поздравляю тех, для кого этот день более таким днем не является!
Что же касается тех, для кого 1 сентября актуален именно в этом качестве - желаю вам сил и терпенья...
В качестве подарка - обещанные стихи, нарытые в и-нете. Возможно, большинство из вас их встречало и читало, и все же.
Стихи специально не фэндомские, ибо фэндомские всем известны).
О. Григорьев
Гномик
Я проснулся и увидел -
Плачет гном в моих ногах.
- Слушай, кто тебя обидел?
- Это ты в своих стихах!
Гном носатый, краснорожий,
Гном горбатый и хромой,
На будильник мой похожий -
Круглый маленький и злой.
Он порвал мою газету
И поджег над газом трость,
А меня ведь даже нету...
Отчего такая злость?
Шевельнулся - гнома нету.
Только вмятина у ног.
Все же кто порвал газету?
Кто же трость мою поджег?
Михаил Трегер
Песенка пожилого Карлсона
Малыш, мой малыш, здесь на крыше холодные ветры,
И лето давно в жестяной водосток утекло
И месяц октябрь, на сюрпризы коварный и щедрый,
Метлой сквозняка с чердаков изгоняет тепло.
Малыш, мой малыш, я вдруг понял, что вовсе не вечен,
Уходит мой век в даль по крышам на этом ветру,
Я в общем то жив, жив лишь теми, кем некогда встречен,
Да вот, все тесней для меня предназначенный круг.
Малыш, мой малыш, я наверное слишком придирчив,
Ведь в этот сезон встать на крышу не всем по плечу,
И гаснет закат, и опора все зыбче и зыбче,
Я в верх не могу, ну а вниз, извини, не хочу.
Малыш, мой малыш, здесь живут твои гибкие тени,
Седой полумрак беготней несолидной дробя.
Ты вновь поднимись по старинным, скрипучим ступеням,
Я болен всерьез, так спаси и меня и себя.
Я болен всерьез, так спаси...
Екатерина Горбовская
***
Ты спал как сурок.
Ты спал как убитый.
Ты спал как убитый сурок.
А я допивала
Свой чай недопитый
И воспевала порок.
Я верила в счастье,
Я верила в чудо -
Так часто бывает с утра.
Я вытерла пыль
И помыла посуду -
Я верила в силу добра.
Я вспомнить старалась,
Как делают тесто,
Хотелось сварганить пирог.
Какое красивое слово - "Невеста".
Ты спал.
Как убитый сурок.
***
А ты сегодня мне приснился
В чудесном разноцветном сне
Ты из тумана появился
Верхом на розовом коне
Была луна, и месяц тоже,
И раздавалось пенье флейт.
И я подумала: О боже!
А что б сказал об этом Фрейд?
***
Ты не ждал? А я пришла.
Здравствуй милый, как дела?
Ты совсем уже не тот.
Как ты прожил этот год?
Я соскучилась, родной!
Познакомь меня с женой...
Ольга Родионова
* * *
Потеряй меня в парке, у карусели, в красном пальто, по дороге в рай.
Я загляжусь на птиц, что присели на провода, а ты потеряй
Меня у киоска, где эскимо продает эскимоска,
А из кино
Шумно выходит подростков толпа, как матросики с трапа.
Я так мала, мне пять лет, я мала и глупа, я тебе не нужна,
Потеряй меня, папа.
Пусть мне останется пять, пусть меня унесет бабай,
В красном пальто, по дороге в страну бай-бай,
Я не буду плакать, не буду капризничать, падать на пол,
Потеряй меня у карусели, папа.
Потеряй - у тебя еще останутся дети -
Мальчик и девочка, брат и сестра, разве мало?..
Потеряй меня, добрый мой папа, как лишний билетик,
Чтобы я тебя
Чтобы я тебя
не теряла.
* * *
Ты вернулся, Кай, ты вернулся в наши края,
В наш двухцветный, снежный, алый и белый мир.
А пока ты брёл, собирала ледышки я,
А пока ты брёл, уходили твои друзья,
Завернувшись в холод, болезни, гордость, тоску и мор.
Как там вечность, Кай? Незыблема, как скала?
Ты считал до ста, чтоб увидеть меня во сне?
Я замерзла, правда, я долго тебя ждала,
Закрывала ставни, а там - силуэт в окне.
Я топила печь, дурачок, я топила лед.
У реки, где ты никогда не топил котят,
Я пустила алые туфли по воле вод,
Я реке подарила туфли свои - и вот
Ты вернулся. Кай, а снежинки летят, летят.
Серый ветер осени дует тебе в ребро,
Ты вернулся, Кай, замороженный, как судак.
Ты, забыв дорогу, топчешься у метро,
Ты считаешь мелочь, - бедный, иди сюда.
Ты вернулся, Кай, на ресницах твоих вода,
Ты считаешь мелочь, голову опустив.
Ты бродил, а вечность тихо вошла сюда,
И сложились сами кубики изо льда
В мой любимый, алый и белый, простой мотив.
****
Он перелистывает меня, пролистывает, откладывает на потом.
У него дела, календарь вперёд на тысячу лет забит.
Я говорю себе: забудь, — дурью маясь, как животом,
Я многое говорю себе, — напоминаю, чтоб не забыть.
Я напоминаю себе животное, живущее в темноте,
Болеющее от холода, блюющее от жары,
Я напоминаю себе, что не бывает такой игры,
В которой правила справедливы в своей простоте.
Вот возьмем, например, те же прятки,
Все разбегаются, только сверкают пятки,
А я одна стою посреди двора —
Ду-ра.
Или возьмём, например, кино — хлопушка, мотор, итак...
Я оборачиваюсь по команде, но молчу, молчу.
Не потому, что я разговаривать не хочу,
А потому, что всё понятно и так.
А мне кричат: давай, говори, ведь это игра, игра.
Но я молчу, потому что ду-ра.
Или, наоборот, — давайте представим наоборот:
Мне кричат: замолчи, закрой, наконец, свой рот!..
Но я говорю, говорю, потому что в груди дыра.
Ду-ра.
И вот я сижу и пишу в потрёпанную тетрадь
Правила, по которым согласна буду играть:
Чтобы всегда весна от Курил до Анд,
Или, по крайней мере, осень — золото, серебро.
И в конце обязательно хэппи-энд
И всепобеждающее добро.
Он перелистывает, пролистывает, как просроченные счета.
Господи, — говорит, — ты ещё глупей, чем я думал.
Ну и ладно, мне всё равно, пусть я дура.
Главное — ты прочитал.
Андрей Тарасов
Диалог
- Что-то сломалось...
- Да ничего. Просто чуть-чуть устал.
- Треснула жизнь. Экая жалость...
- Вовсе нет — пьедестал.
- Цели не вижу перед собою.
- Сделай дорогу сам.
- Всю свою жизнь ищу я покоя.
- Разве он нужен нам?
- Все непонятно и непривычно.
- Это всего лишь бред.
- Темень вокруг, и нет даже спички.
- Просто иди на свет.
- Теряю любовь и в друзей я не верю.
- Недолговечна тоска.
- Нет мне пути, захлопнуты двери.
- Ключ у тебя в руках.
- Разве я нужен? Кто меня помнит?
- Кто-то с надеждой ждет.
- Где же тот друг, что желанья исполнит?
- Рядом с тобой идет.
- Что-то случится, что-то случилось.
- Лишь бы хватило сил
- Как же так странно все получилось?
- Видно, ты так просил...
P.S. Тем, кто не знает - одно время я неохотно делилась этой информацией - я учительница. Средняя школа, английский язык... Так что для меня 1 сентября актуален. И, так как я люблю свою работу, можно даже меня с ним поздравить).
P.P.S. Ну и
— Доброе утро.
— Доброе утро, — сказал Александр, открыл глаза и непонимающе уставился на врача. — А где Павел Георгиевич?
— Он сегодня не вышел на работу. Позвонил, взял больничный. Вас это не должно волновать.
— Но меня волнует. Он плохо выглядел. Чем он болен?
— Он не уточнял. Не беспокойтесь, Павел Георгиевич врач, он обратится за помощью, если поймет, что в этом есть необходимость.
— А я читал, что врачи как раз неохотнее всего обращаются за медицинской помощью. Павел Георгиевич один живет?
— Так, достаточно, — врач раздраженно открыл блокнот. — Теперь вашим лечащим врачом буду я. Меня зовут Федор Яковлевич. Я сейчас сделаю обход и вернусь к вам. На данный момент вы у нас кандидат на выписку, так что ведите себя поспокойнее.
Обход затянулся. Александр успел позавтракать и еще раз обдумать ситуацию. Получается, Павел был в мире сна не полностью. Возможно, в прошлую ночь он был там более осознанно, чем обычно, но все равно мысли о данной реальности и о своем двойнике здесь натыкались на какой-то мозговой блок. Стоило ли рисковать, спрашивая его об этом самом двойнике? Но мог ли кто-нибудь другой рассказать о том, что же произошло с Павлом? Теперь, после беседы с Проводником, Александр был уверен, что произошло что-то серьезное. Йорик и Павел были словно из разных романов, но фактически это был один и тот же человек. И, тем не менее, они очень сильно отличались: Павел был сломан. Получается, с ним случилось что-то худшее, чем полусмерть Йорика. Что же это могло быть?
Любой из врачей мог, наверное, собрать досье на пациента. Но вот пациенту собирать досье на врача было сложно…
Александр едва дождался возвращения Федора Яковлевича. Но, когда врач вошел, по лицу стало ясно, что лучше бы не дожидался.
— Итак, что мы имеем, — сказал врач, строго глядя на Александра. — Когда вы поступили к нам, у вас был сильный стресс, только и всего. Если бы не специфика вашей работы, а также беспокойство родственников и протекция вашего коллеги, поместившего вас в эту клинику, а не в обычную психбольницу, вы бы к нм не попали. Но вынужден сказать, что мы наблюдаем значительное ухудшение, проявляемое вами в том, что вы навязываете другим какой-то шизофренический бред.
— Это вам Павел Георгиевич сказал?
— Это слышали санитары. И частично подтвердил пациент Ченцов. Так что с выпиской придется повременить.
— Но вы же сами сказали, что это не обычная психушка. И что я здесь по протекции. Следовательно, я могу уйти.
— Можете, но тогда вы рискуете в скором времени снова попасть в больницу. На этот раз уже на принудительное лечение. Кроме того, поскольку курс лечения был вами прерван, я буду вынужден сообщить на место вашей работы, что грозит вам недееспособностью…
— Понятно, — Александр угрюмо кивнул. Последнее заявление должно было, в принципе, его испугать. Но страха он не почувствовал. Скорее решимость обойти противника. — А можно позвонить Павлу Георгиевичу?
— Нельзя.
На этот раз он был один. И не в лесу. Александр сел и огляделся. Он сидел прямо на полу в углу какого-то дома, вернее, лачуги. Бревенчатым стенам было явно с полсотни лет, между ними торчали какие-то полурассыпавшиеся тряпки. Пол был покрыт досками, кое-где прогнившими, тут и там валялась грязная солома. На кучках соломы сидели люди.
— Где я?
— В …, — безразлично ответил ближайший человек, мужчина лет сорока с невыразительным серым лицом.
Ответ Александра не удовлетворил, поэтому он встал и подошел к окну. Пейзаж, открывшийся ему, напоминал самую окраину заброшенной деревни: полуразрушенный забор, бурьян, а дальше лес.
— Как я здесь оказался?
— Просто появился в углу, — сказала женщина, сидевшая возле окна. — Это тебе еще повезло.
— А могло и не повезти?
— Некоторые оказываются вон там, — она кивнула в сторону леса. — Тех могут съесть по пути.
— Со мной были еще два человека, — забеспокоился Александр. — Вы их не видели?
— Все, кто сюда прибыл, здесь. Отсюда никто не уходит. Может, потом появятся, — она пожала плечами.
— А кто съедает тех, кто не попадает в дом? — спросил Александр.
— Тени, — коротко и безразлично ответила женщина.
— Как они выглядят? Как с ними бороться?
— А тебе не все равно?
— Как мне может быть все равно? Надо ведь выбираться отсюда… Мы с друзьями шли к перевалу.
— Ты не выберешься. И они, если выживут, не выберутся тоже.
— Что ты разговариваешь с ним? — подал голос один из мужчин. — Надоело слушать вашу трескотню.
— Все развлечение, — протянула она таким скучным голосом, что Александр просто почувствовал витающую в воздухе тоску. И безысходность. И затхлость.
Люди вокруг казались неживыми. Наверняка они были здесь уже очень давно. Запертые в хижине неведомой опасностью, безразличные ко всему, ставшие почти одинаковыми со временем. Александр бы не поручился за то, что они вообще еще живы.
Став у окна, он задумался. Сон шел совсем не так, как обычно, можно было предположить, что это вообще другой мир. В чем дело? Ему сменили лекарство? Или дело в состоянии Проводника? Что, если все это время это был больше его сон, чем Сашин? Теперь Павел болен, и сны ему снятся тяжелые…
— Сюда, к хижине! — раздался за окном знакомый голос.
Из леса показались Йорик и еще какой-то незнакомый человек. Они бежали к дому. В руках Проводник держал длинный посох, больше похожий на боевой шест.
— Надо им помочь! — Александр обвел взглядом комнату, понял, что помощи здесь не дождешься, и выбежал во двор.
От опушки леса отделились какие-то серые силуэты. Они походили на людей, но двигались как-то рывками, иногда падая на четвереньки, иногда вытягиваясь в высоту больше двух метров. Тени догоняли бегущих.
— Йорик, сзади!
Проводник обернулся. И, к ужасу Александра, остановился. Он перехватил шест и развернулся к теням лицом.
Второй человек продолжал бежать. Александр заметался по двору в поисках какого-нибудь оружия, не нашел и обрушился на забор. Вертикальные жердины были прибиты к длинным горизонтальным, кое-где дерево прогнило, и гвозди вышли из него легко. В руках Александра оказалась полутораметровая палка с двумя торчащими из нее ржавыми гвоздями.
Йорик тем временем отбивался от теней. Он дрался очень хорошо, но теней было много. Шест отгонял их, не давал приблизиться, но не причинял никакого вреда. Одна из теней, получив шестом в живот, отпрянула, упала спиной в траву и, повернувшись, изловчилась схватить Йорика за ногу. Серые бесформенные пальцы прошли сквозь него, как туман, но Проводник охнул и упал на одно колено. Он не глядя уколол тень концом шеста, и та отползла.
Теперь тени не спешили. Они окружили Йорика, так что Александр едва видел его сквозь их полупрозрачные тела. Йорик крутил шестом над головой, пытаясь удержать тени на расстоянии.
— Я сейчас! — крикнул Александр, врезаясь в стену теней. — Беги!
Он не чувствовал сопротивления, когда жердь пронзала тени, но они, похоже, что-то чувствовали. Во всяком случае, им было неприятно.
— Что ты делаешь! — возмутился Йорик. — Возвращайся! Я справлюсь сам.
— Какое там, — Александр, пробившись, наконец, к нему, дернул Проводника вверх. Йорик стоял почти ровно, и только старался не опираться на раненную ногу.
Тени отпрянули, словно отпуская добычу.
— Бежим!
Александр закинул левую руку Йорика себе на плечо и устремился с ним к хижине.
— Дурак… И меня не спасешь, и сам сгинешь, — пробормотал Йорик, пытаясь бежать, что получалось у него весьма плохо. — Погоди… Да погоди же!
Остановившись, Александр увидел, что тени снова совсем близко. Некоторое время они отбивались, стоя с Йориком спина к спине.
— До забора совсем близко. Если ты сейчас побежишь, — прохрипел Йорик.
— Никуда я не побегу. Давай вместе отступать.
Они шаг за шагом двинулись к забору. Тени, почувствовав, что добыча уходит, начали негромко выть. От их голосов становилось жутко и тоскливо. Временами, когда они подступали ближе, Александр мог различить на и расплывчатых лицах какие-то черты, здесь вроде были тени-женщины и тени-мужчины, но он был не уверен. В сущности, они напоминали тех, кто сидел в хижине, и Александру подумалось, что, может быть, нет никакой разницы, умереть здесь или жить там. Может быть, в чем-то умереть было даже предпочтительнее…
— Не поддавайся, — подал голос Йорик. — Это они заманивают. Держись, немного осталось… Я попробую их отогнать.
Он тихо забормотал, как тогда, в лесу, когда сбивал со следа поселян. Некоторое время ничего не происходило, потом тени как-то заколебались и отступили. Йорик рухнул в траву. Тени было взвыли торжествующе, но Проводник возвысил голос, и они снова отпрянули.
Александр подхватил Йорика и волоком втащил его в хижину.
— Зря ты это, — сказал Проводник, прислоняясь к стене.
— Вовсе нет.
— Зря…
— Что у тебя с ногой?
— Онемела.
— И как тебя лечить?
— В прошлый раз само прошло. Да ты не беспокойся, мне не больно…
— Йорик, что это за место такое?
— Сюда приходят отчаявшиеся, — Проводник сел поудобнее и, стащив сапог, принялся растирать лодыжку. — Я был здесь несколько раз, звал к Перевалу.
— И как, выводил?
— Двух человек за все это время. Здесь очень тяжелое место.
— А Никита где? Ты его не видел?
— Не знаю. Надеюсь, он в лесу. Сюда ему лучше не попадать.
— Но ты же выведешь, если что?
— Нет, — Йорик отвел взгляд. — Слушай, Саша, тебе нужно пробиваться одному. Просто беги от самого порога до леса, и все. Эти твари нападают только между домом и лесом, за первыми деревьями ты будешь в безопасности. Только не попадайся им в лапы. Два-три прикосновения, и сердце не выдержит. Тогда они тебя просто растворят…
— Мы подождем, пока твоя нога заживет, и побежим вместе.
— Нет. Я не думаю, что смогу…
— То есть?
Йорик поднял голову. И Александр увидел, что у него такое же серое лицо и потухший взгляд, как у всех в хижине.
— Я рискнул и потерял слишком много. Это не твоя вина, Саша. Мне следовало лучше подумать.
— То есть? — повторил Александр, догадываясь. — Ты попробовал не пить снотворное? Ты все вспомнил, Павел?
— Да, — горько ответил он.
— Что я наделал. Был один сломанный человек, получилось два…
— Ты не виноват. Так даже честнее. Помнишь, ты сказал мне, что я герой? Я тогда знал, что ты не прав, но не знал точно, почему. Теперь я вспомнил… Я не уйду отсюда, Саша. Тебе надо пробиваться одному.
— Нет…
— Тогда сделаем вот как. Так будет даже лучше. Выйдем вдвоем, потом я их задержу, а ты побежишь к лесу…
— Ты соображаешь хоть, что предлагаешь?!
— Я думаю, мне легче будет умереть сразу, чем истлеть здесь, — совершенно серьезно ответил Проводник. — Ты же не знаешь, что я совершил.
— Да мне все равно! Мы вроде друзья, и я не собираюсь тебя здесь бросать…
— Вон еще один бежит, — прервала их та женщина, с которой до этого разговаривал Александр.
— Я пойду встречу, — Александр встал. — Может быть, кто-то хочет пойти со мной?
Он посмотрел на того мужчину, чье бегство прикрывал Проводник. Тот сидел у стены и смотрел прямо перед собой.
— Я пойду, — поднялся Йорик.
— Ты-то куда? Ты же хромаешь!
— Доковыляю. Давай быстрее, а то ничем не поможем.
Выбравшись во двор, они увидели, что к дому бежит Никита. Тени уже гнались за ним.
— Ты вперед… Я попробую их отогнать отсюда, — распорядился Йорик.
Александр подхватил с земли свою жердь. Никита бежал со всех ног, и ему пока удавалось удерживать некоторую дистанцию между собой и преследователями. Александр бросился вперед. Вслед ему летело невнятное бормотание Проводника.
Они с Никитой встретились на полпути к лесу. Александр пробежал мимо и обрушился на первые две тени, почти догнавшие Никиту.
То ли действовало заклинание Йорика, то ли тени уже сегодня устали. На этот раз обороняться было легче. Бросив взгляд через плечо, Александр увидел, что Никита, отбежавший на несколько десятков метров, возвращается с длинной палкой, которую, видимо, нашел в траве.
— К хижине! Я их задержу!
Никита даже возражать не удосужился, просто стал рядом.
— К лесу! — крикнул им Йорик. — Они окружают! Пробивайтесь к лесу!
— Надо за ним вернуться, — Александр снова глянул через плечо и увидел, что тени действительно обошли их с боков. Но они не окружали. Они летели к Проводнику.
— К лесу! — крикнул Йорик еще раз. Но Никита с Александром уже бежали к нему.
Им оставалось каких-то несколько шагов, когда тени сомкнулись над Проводником.
рассказа осталось еще на один-два раза).
Поздрваляю с 1 сентября. Когда-то люди отмечали в этот день новолетие, так что поздравляю с данным днем aki с Новым годом!)
Что же касается 1 сентября aki дня знаний...
Поздравляю тех, для кого этот день более таким днем не является!
Что же касается тех, для кого 1 сентября актуален именно в этом качестве - желаю вам сил и терпенья...
В качестве подарка - обещанные стихи, нарытые в и-нете. Возможно, большинство из вас их встречало и читало, и все же.
Стихи специально не фэндомские, ибо фэндомские всем известны).
О. Григорьев
Гномик
Я проснулся и увидел -
Плачет гном в моих ногах.
- Слушай, кто тебя обидел?
- Это ты в своих стихах!
Гном носатый, краснорожий,
Гном горбатый и хромой,
На будильник мой похожий -
Круглый маленький и злой.
Он порвал мою газету
И поджег над газом трость,
А меня ведь даже нету...
Отчего такая злость?
Шевельнулся - гнома нету.
Только вмятина у ног.
Все же кто порвал газету?
Кто же трость мою поджег?
Михаил Трегер
Песенка пожилого Карлсона
Малыш, мой малыш, здесь на крыше холодные ветры,
И лето давно в жестяной водосток утекло
И месяц октябрь, на сюрпризы коварный и щедрый,
Метлой сквозняка с чердаков изгоняет тепло.
Малыш, мой малыш, я вдруг понял, что вовсе не вечен,
Уходит мой век в даль по крышам на этом ветру,
Я в общем то жив, жив лишь теми, кем некогда встречен,
Да вот, все тесней для меня предназначенный круг.
Малыш, мой малыш, я наверное слишком придирчив,
Ведь в этот сезон встать на крышу не всем по плечу,
И гаснет закат, и опора все зыбче и зыбче,
Я в верх не могу, ну а вниз, извини, не хочу.
Малыш, мой малыш, здесь живут твои гибкие тени,
Седой полумрак беготней несолидной дробя.
Ты вновь поднимись по старинным, скрипучим ступеням,
Я болен всерьез, так спаси и меня и себя.
Я болен всерьез, так спаси...
Екатерина Горбовская
***
Ты спал как сурок.
Ты спал как убитый.
Ты спал как убитый сурок.
А я допивала
Свой чай недопитый
И воспевала порок.
Я верила в счастье,
Я верила в чудо -
Так часто бывает с утра.
Я вытерла пыль
И помыла посуду -
Я верила в силу добра.
Я вспомнить старалась,
Как делают тесто,
Хотелось сварганить пирог.
Какое красивое слово - "Невеста".
Ты спал.
Как убитый сурок.
***
А ты сегодня мне приснился
В чудесном разноцветном сне
Ты из тумана появился
Верхом на розовом коне
Была луна, и месяц тоже,
И раздавалось пенье флейт.
И я подумала: О боже!
А что б сказал об этом Фрейд?
***
Ты не ждал? А я пришла.
Здравствуй милый, как дела?
Ты совсем уже не тот.
Как ты прожил этот год?
Я соскучилась, родной!
Познакомь меня с женой...
Ольга Родионова
* * *
Потеряй меня в парке, у карусели, в красном пальто, по дороге в рай.
Я загляжусь на птиц, что присели на провода, а ты потеряй
Меня у киоска, где эскимо продает эскимоска,
А из кино
Шумно выходит подростков толпа, как матросики с трапа.
Я так мала, мне пять лет, я мала и глупа, я тебе не нужна,
Потеряй меня, папа.
Пусть мне останется пять, пусть меня унесет бабай,
В красном пальто, по дороге в страну бай-бай,
Я не буду плакать, не буду капризничать, падать на пол,
Потеряй меня у карусели, папа.
Потеряй - у тебя еще останутся дети -
Мальчик и девочка, брат и сестра, разве мало?..
Потеряй меня, добрый мой папа, как лишний билетик,
Чтобы я тебя
Чтобы я тебя
не теряла.
* * *
Ты вернулся, Кай, ты вернулся в наши края,
В наш двухцветный, снежный, алый и белый мир.
А пока ты брёл, собирала ледышки я,
А пока ты брёл, уходили твои друзья,
Завернувшись в холод, болезни, гордость, тоску и мор.
Как там вечность, Кай? Незыблема, как скала?
Ты считал до ста, чтоб увидеть меня во сне?
Я замерзла, правда, я долго тебя ждала,
Закрывала ставни, а там - силуэт в окне.
Я топила печь, дурачок, я топила лед.
У реки, где ты никогда не топил котят,
Я пустила алые туфли по воле вод,
Я реке подарила туфли свои - и вот
Ты вернулся. Кай, а снежинки летят, летят.
Серый ветер осени дует тебе в ребро,
Ты вернулся, Кай, замороженный, как судак.
Ты, забыв дорогу, топчешься у метро,
Ты считаешь мелочь, - бедный, иди сюда.
Ты вернулся, Кай, на ресницах твоих вода,
Ты считаешь мелочь, голову опустив.
Ты бродил, а вечность тихо вошла сюда,
И сложились сами кубики изо льда
В мой любимый, алый и белый, простой мотив.
****
Он перелистывает меня, пролистывает, откладывает на потом.
У него дела, календарь вперёд на тысячу лет забит.
Я говорю себе: забудь, — дурью маясь, как животом,
Я многое говорю себе, — напоминаю, чтоб не забыть.
Я напоминаю себе животное, живущее в темноте,
Болеющее от холода, блюющее от жары,
Я напоминаю себе, что не бывает такой игры,
В которой правила справедливы в своей простоте.
Вот возьмем, например, те же прятки,
Все разбегаются, только сверкают пятки,
А я одна стою посреди двора —
Ду-ра.
Или возьмём, например, кино — хлопушка, мотор, итак...
Я оборачиваюсь по команде, но молчу, молчу.
Не потому, что я разговаривать не хочу,
А потому, что всё понятно и так.
А мне кричат: давай, говори, ведь это игра, игра.
Но я молчу, потому что ду-ра.
Или, наоборот, — давайте представим наоборот:
Мне кричат: замолчи, закрой, наконец, свой рот!..
Но я говорю, говорю, потому что в груди дыра.
Ду-ра.
И вот я сижу и пишу в потрёпанную тетрадь
Правила, по которым согласна буду играть:
Чтобы всегда весна от Курил до Анд,
Или, по крайней мере, осень — золото, серебро.
И в конце обязательно хэппи-энд
И всепобеждающее добро.
Он перелистывает, пролистывает, как просроченные счета.
Господи, — говорит, — ты ещё глупей, чем я думал.
Ну и ладно, мне всё равно, пусть я дура.
Главное — ты прочитал.
Андрей Тарасов
Диалог
- Что-то сломалось...
- Да ничего. Просто чуть-чуть устал.
- Треснула жизнь. Экая жалость...
- Вовсе нет — пьедестал.
- Цели не вижу перед собою.
- Сделай дорогу сам.
- Всю свою жизнь ищу я покоя.
- Разве он нужен нам?
- Все непонятно и непривычно.
- Это всего лишь бред.
- Темень вокруг, и нет даже спички.
- Просто иди на свет.
- Теряю любовь и в друзей я не верю.
- Недолговечна тоска.
- Нет мне пути, захлопнуты двери.
- Ключ у тебя в руках.
- Разве я нужен? Кто меня помнит?
- Кто-то с надеждой ждет.
- Где же тот друг, что желанья исполнит?
- Рядом с тобой идет.
- Что-то случится, что-то случилось.
- Лишь бы хватило сил
- Как же так странно все получилось?
- Видно, ты так просил...
P.S. Тем, кто не знает - одно время я неохотно делилась этой информацией - я учительница. Средняя школа, английский язык... Так что для меня 1 сентября актуален. И, так как я люблю свою работу, можно даже меня с ним поздравить).
P.P.S. Ну и
— Доброе утро.
— Доброе утро, — сказал Александр, открыл глаза и непонимающе уставился на врача. — А где Павел Георгиевич?
— Он сегодня не вышел на работу. Позвонил, взял больничный. Вас это не должно волновать.
— Но меня волнует. Он плохо выглядел. Чем он болен?
— Он не уточнял. Не беспокойтесь, Павел Георгиевич врач, он обратится за помощью, если поймет, что в этом есть необходимость.
— А я читал, что врачи как раз неохотнее всего обращаются за медицинской помощью. Павел Георгиевич один живет?
— Так, достаточно, — врач раздраженно открыл блокнот. — Теперь вашим лечащим врачом буду я. Меня зовут Федор Яковлевич. Я сейчас сделаю обход и вернусь к вам. На данный момент вы у нас кандидат на выписку, так что ведите себя поспокойнее.
Обход затянулся. Александр успел позавтракать и еще раз обдумать ситуацию. Получается, Павел был в мире сна не полностью. Возможно, в прошлую ночь он был там более осознанно, чем обычно, но все равно мысли о данной реальности и о своем двойнике здесь натыкались на какой-то мозговой блок. Стоило ли рисковать, спрашивая его об этом самом двойнике? Но мог ли кто-нибудь другой рассказать о том, что же произошло с Павлом? Теперь, после беседы с Проводником, Александр был уверен, что произошло что-то серьезное. Йорик и Павел были словно из разных романов, но фактически это был один и тот же человек. И, тем не менее, они очень сильно отличались: Павел был сломан. Получается, с ним случилось что-то худшее, чем полусмерть Йорика. Что же это могло быть?
Любой из врачей мог, наверное, собрать досье на пациента. Но вот пациенту собирать досье на врача было сложно…
Александр едва дождался возвращения Федора Яковлевича. Но, когда врач вошел, по лицу стало ясно, что лучше бы не дожидался.
— Итак, что мы имеем, — сказал врач, строго глядя на Александра. — Когда вы поступили к нам, у вас был сильный стресс, только и всего. Если бы не специфика вашей работы, а также беспокойство родственников и протекция вашего коллеги, поместившего вас в эту клинику, а не в обычную психбольницу, вы бы к нм не попали. Но вынужден сказать, что мы наблюдаем значительное ухудшение, проявляемое вами в том, что вы навязываете другим какой-то шизофренический бред.
— Это вам Павел Георгиевич сказал?
— Это слышали санитары. И частично подтвердил пациент Ченцов. Так что с выпиской придется повременить.
— Но вы же сами сказали, что это не обычная психушка. И что я здесь по протекции. Следовательно, я могу уйти.
— Можете, но тогда вы рискуете в скором времени снова попасть в больницу. На этот раз уже на принудительное лечение. Кроме того, поскольку курс лечения был вами прерван, я буду вынужден сообщить на место вашей работы, что грозит вам недееспособностью…
— Понятно, — Александр угрюмо кивнул. Последнее заявление должно было, в принципе, его испугать. Но страха он не почувствовал. Скорее решимость обойти противника. — А можно позвонить Павлу Георгиевичу?
— Нельзя.
На этот раз он был один. И не в лесу. Александр сел и огляделся. Он сидел прямо на полу в углу какого-то дома, вернее, лачуги. Бревенчатым стенам было явно с полсотни лет, между ними торчали какие-то полурассыпавшиеся тряпки. Пол был покрыт досками, кое-где прогнившими, тут и там валялась грязная солома. На кучках соломы сидели люди.
— Где я?
— В …, — безразлично ответил ближайший человек, мужчина лет сорока с невыразительным серым лицом.
Ответ Александра не удовлетворил, поэтому он встал и подошел к окну. Пейзаж, открывшийся ему, напоминал самую окраину заброшенной деревни: полуразрушенный забор, бурьян, а дальше лес.
— Как я здесь оказался?
— Просто появился в углу, — сказала женщина, сидевшая возле окна. — Это тебе еще повезло.
— А могло и не повезти?
— Некоторые оказываются вон там, — она кивнула в сторону леса. — Тех могут съесть по пути.
— Со мной были еще два человека, — забеспокоился Александр. — Вы их не видели?
— Все, кто сюда прибыл, здесь. Отсюда никто не уходит. Может, потом появятся, — она пожала плечами.
— А кто съедает тех, кто не попадает в дом? — спросил Александр.
— Тени, — коротко и безразлично ответила женщина.
— Как они выглядят? Как с ними бороться?
— А тебе не все равно?
— Как мне может быть все равно? Надо ведь выбираться отсюда… Мы с друзьями шли к перевалу.
— Ты не выберешься. И они, если выживут, не выберутся тоже.
— Что ты разговариваешь с ним? — подал голос один из мужчин. — Надоело слушать вашу трескотню.
— Все развлечение, — протянула она таким скучным голосом, что Александр просто почувствовал витающую в воздухе тоску. И безысходность. И затхлость.
Люди вокруг казались неживыми. Наверняка они были здесь уже очень давно. Запертые в хижине неведомой опасностью, безразличные ко всему, ставшие почти одинаковыми со временем. Александр бы не поручился за то, что они вообще еще живы.
Став у окна, он задумался. Сон шел совсем не так, как обычно, можно было предположить, что это вообще другой мир. В чем дело? Ему сменили лекарство? Или дело в состоянии Проводника? Что, если все это время это был больше его сон, чем Сашин? Теперь Павел болен, и сны ему снятся тяжелые…
— Сюда, к хижине! — раздался за окном знакомый голос.
Из леса показались Йорик и еще какой-то незнакомый человек. Они бежали к дому. В руках Проводник держал длинный посох, больше похожий на боевой шест.
— Надо им помочь! — Александр обвел взглядом комнату, понял, что помощи здесь не дождешься, и выбежал во двор.
От опушки леса отделились какие-то серые силуэты. Они походили на людей, но двигались как-то рывками, иногда падая на четвереньки, иногда вытягиваясь в высоту больше двух метров. Тени догоняли бегущих.
— Йорик, сзади!
Проводник обернулся. И, к ужасу Александра, остановился. Он перехватил шест и развернулся к теням лицом.
Второй человек продолжал бежать. Александр заметался по двору в поисках какого-нибудь оружия, не нашел и обрушился на забор. Вертикальные жердины были прибиты к длинным горизонтальным, кое-где дерево прогнило, и гвозди вышли из него легко. В руках Александра оказалась полутораметровая палка с двумя торчащими из нее ржавыми гвоздями.
Йорик тем временем отбивался от теней. Он дрался очень хорошо, но теней было много. Шест отгонял их, не давал приблизиться, но не причинял никакого вреда. Одна из теней, получив шестом в живот, отпрянула, упала спиной в траву и, повернувшись, изловчилась схватить Йорика за ногу. Серые бесформенные пальцы прошли сквозь него, как туман, но Проводник охнул и упал на одно колено. Он не глядя уколол тень концом шеста, и та отползла.
Теперь тени не спешили. Они окружили Йорика, так что Александр едва видел его сквозь их полупрозрачные тела. Йорик крутил шестом над головой, пытаясь удержать тени на расстоянии.
— Я сейчас! — крикнул Александр, врезаясь в стену теней. — Беги!
Он не чувствовал сопротивления, когда жердь пронзала тени, но они, похоже, что-то чувствовали. Во всяком случае, им было неприятно.
— Что ты делаешь! — возмутился Йорик. — Возвращайся! Я справлюсь сам.
— Какое там, — Александр, пробившись, наконец, к нему, дернул Проводника вверх. Йорик стоял почти ровно, и только старался не опираться на раненную ногу.
Тени отпрянули, словно отпуская добычу.
— Бежим!
Александр закинул левую руку Йорика себе на плечо и устремился с ним к хижине.
— Дурак… И меня не спасешь, и сам сгинешь, — пробормотал Йорик, пытаясь бежать, что получалось у него весьма плохо. — Погоди… Да погоди же!
Остановившись, Александр увидел, что тени снова совсем близко. Некоторое время они отбивались, стоя с Йориком спина к спине.
— До забора совсем близко. Если ты сейчас побежишь, — прохрипел Йорик.
— Никуда я не побегу. Давай вместе отступать.
Они шаг за шагом двинулись к забору. Тени, почувствовав, что добыча уходит, начали негромко выть. От их голосов становилось жутко и тоскливо. Временами, когда они подступали ближе, Александр мог различить на и расплывчатых лицах какие-то черты, здесь вроде были тени-женщины и тени-мужчины, но он был не уверен. В сущности, они напоминали тех, кто сидел в хижине, и Александру подумалось, что, может быть, нет никакой разницы, умереть здесь или жить там. Может быть, в чем-то умереть было даже предпочтительнее…
— Не поддавайся, — подал голос Йорик. — Это они заманивают. Держись, немного осталось… Я попробую их отогнать.
Он тихо забормотал, как тогда, в лесу, когда сбивал со следа поселян. Некоторое время ничего не происходило, потом тени как-то заколебались и отступили. Йорик рухнул в траву. Тени было взвыли торжествующе, но Проводник возвысил голос, и они снова отпрянули.
Александр подхватил Йорика и волоком втащил его в хижину.
— Зря ты это, — сказал Проводник, прислоняясь к стене.
— Вовсе нет.
— Зря…
— Что у тебя с ногой?
— Онемела.
— И как тебя лечить?
— В прошлый раз само прошло. Да ты не беспокойся, мне не больно…
— Йорик, что это за место такое?
— Сюда приходят отчаявшиеся, — Проводник сел поудобнее и, стащив сапог, принялся растирать лодыжку. — Я был здесь несколько раз, звал к Перевалу.
— И как, выводил?
— Двух человек за все это время. Здесь очень тяжелое место.
— А Никита где? Ты его не видел?
— Не знаю. Надеюсь, он в лесу. Сюда ему лучше не попадать.
— Но ты же выведешь, если что?
— Нет, — Йорик отвел взгляд. — Слушай, Саша, тебе нужно пробиваться одному. Просто беги от самого порога до леса, и все. Эти твари нападают только между домом и лесом, за первыми деревьями ты будешь в безопасности. Только не попадайся им в лапы. Два-три прикосновения, и сердце не выдержит. Тогда они тебя просто растворят…
— Мы подождем, пока твоя нога заживет, и побежим вместе.
— Нет. Я не думаю, что смогу…
— То есть?
Йорик поднял голову. И Александр увидел, что у него такое же серое лицо и потухший взгляд, как у всех в хижине.
— Я рискнул и потерял слишком много. Это не твоя вина, Саша. Мне следовало лучше подумать.
— То есть? — повторил Александр, догадываясь. — Ты попробовал не пить снотворное? Ты все вспомнил, Павел?
— Да, — горько ответил он.
— Что я наделал. Был один сломанный человек, получилось два…
— Ты не виноват. Так даже честнее. Помнишь, ты сказал мне, что я герой? Я тогда знал, что ты не прав, но не знал точно, почему. Теперь я вспомнил… Я не уйду отсюда, Саша. Тебе надо пробиваться одному.
— Нет…
— Тогда сделаем вот как. Так будет даже лучше. Выйдем вдвоем, потом я их задержу, а ты побежишь к лесу…
— Ты соображаешь хоть, что предлагаешь?!
— Я думаю, мне легче будет умереть сразу, чем истлеть здесь, — совершенно серьезно ответил Проводник. — Ты же не знаешь, что я совершил.
— Да мне все равно! Мы вроде друзья, и я не собираюсь тебя здесь бросать…
— Вон еще один бежит, — прервала их та женщина, с которой до этого разговаривал Александр.
— Я пойду встречу, — Александр встал. — Может быть, кто-то хочет пойти со мной?
Он посмотрел на того мужчину, чье бегство прикрывал Проводник. Тот сидел у стены и смотрел прямо перед собой.
— Я пойду, — поднялся Йорик.
— Ты-то куда? Ты же хромаешь!
— Доковыляю. Давай быстрее, а то ничем не поможем.
Выбравшись во двор, они увидели, что к дому бежит Никита. Тени уже гнались за ним.
— Ты вперед… Я попробую их отогнать отсюда, — распорядился Йорик.
Александр подхватил с земли свою жердь. Никита бежал со всех ног, и ему пока удавалось удерживать некоторую дистанцию между собой и преследователями. Александр бросился вперед. Вслед ему летело невнятное бормотание Проводника.
Они с Никитой встретились на полпути к лесу. Александр пробежал мимо и обрушился на первые две тени, почти догнавшие Никиту.
То ли действовало заклинание Йорика, то ли тени уже сегодня устали. На этот раз обороняться было легче. Бросив взгляд через плечо, Александр увидел, что Никита, отбежавший на несколько десятков метров, возвращается с длинной палкой, которую, видимо, нашел в траве.
— К хижине! Я их задержу!
Никита даже возражать не удосужился, просто стал рядом.
— К лесу! — крикнул им Йорик. — Они окружают! Пробивайтесь к лесу!
— Надо за ним вернуться, — Александр снова глянул через плечо и увидел, что тени действительно обошли их с боков. Но они не окружали. Они летели к Проводнику.
— К лесу! — крикнул Йорик еще раз. Но Никита с Александром уже бежали к нему.
Им оставалось каких-то несколько шагов, когда тени сомкнулись над Проводником.
рассказа осталось еще на один-два раза).
no subject
А продолжения ждём-с =))) интересно, что же такое этот Павел совершил =) надеюсь, что-нибудь небанальное =)
no subject
Я люблю свою лошадку!
Причешу ей шерстку гладко,
Гребешком прглашу хвостик
И верхом поеду в гости!
*слезает с табуре; а зрители аплодируют, аплодируют - кончили аплодировать (с)*